Журнал «Миссия» № 142, август 2017 г.

9 августа 2017 года

Вековая сила

ТЕКСТ: Лана Литвер



Поэт Александр Шаганов написал гимн Кыштымского машиностроительного завода. Поет Александр Маршал. Когда мы слушали его в редакции, нам захотелось встать и шагать, как сталевары, стахановцы и Николай Рыбников из фильма «Высота». По классическим советским канонам от первых же аккордов пробирает гордость за страну, за завод и за себя, потому что ты к этой истории причастен. Кыштымский машзавод, основанный великим заводчиком Демидовым, отмечает 260-летие.



…В 2005 году Кыштымский машиностроительный завод приобрел Александр Канцуров, председатель совета директоров группы компаний «Канекс». Вспоминает, что завод сразу ему понравился. Долгое время Александр Николаевич был дилером предприятия, и решение было не спонтанным, взвешенным: «Не знаю, как вам объяснить. Просто почувствовал его масштаб. Я понимал, что здесь творилась история. Великая история великой страны».

Канцуров был хоккеистом. Он вырос в Норильске и все детство, сколько себя помнил, играл в хоккей. Сумка, размером с трех мальчиков, в руках клюшка, во дворе ночь даже днем. Холодно. И ветер такой, что только благодаря той сумке и держишь сцепление с землей. У маленьких хоккеистов не бывает ни каникул, ни выходных. Он даже с мальчишками во дворе не успевал познакомиться – тренировался. У него была его команда и семья. И дом, по прихотливой случайности наполненный старинными вещами: медный самовар, чугунные утюги, черные хвостатые чертики и тонконогие балерины каслинского литья. Возможно, эта мальчишеская любовь, которую и словами не выговоришь, любовь к вещам с историей, к предметам тяжелым и значительным и подсказала Александру Канцурову решение вложить капитал в старый демидовский завод.

…В один прекрасный день к тульскому оружейнику Никите Демидову заехал фаворит Петра I генерал Петр Шарифов и попросил починить пистолет. К утру Никитка спроворил два пистолета: один починил, а второй сделал в точности такой же, генерал не смог отличить. С этого мимолетного знакомства и началась история уральских железоделательных заводов. Пётр I, которому оружейник был надлежаще представлен, оценил темперамент и хватку шустрого Никиты. Для начала поручил отливать пушки и ружья для воюющей армии, а потом высочайшею волей отправил на Урал добывать руду и плавить металл.

«Проворный, невысокий такой был Никиточка», – ласково говорит о нем директор заводского музея Людмила Вениаминовна Легатова и показывает портрет лысого, серьезного мужчины в мехах.

Посреди крохотного башкирского поселка Кыштым текла мелкая речушка. Чтобы извлечь из нее энергию для железоделательных печей (а откуда еще было извлекать энергию в XVIII веке), построили дамбу. Вручную, тачками, на лошадях крестьяне перетаскивали землю, насыпали поперек реки. Сколько месяцев подряд, сколько тонн земли – никто не знает. Возили, перетаскивали, кидали, перетаскивали, кидали, утрамбовывали – и соорудили насыпь в три-четыре метра. Вот мы стоим на этой рукотворной горе, а перед нами рукотворный городской пруд. Перегородили, вручную укротили реку. Вот она, демидовская кладка – натуральный тесаный камень – на месте. Ни сила реки, ни сила времен ее не стронула. И на этом холме встали цеха.

Вот по этой тропе вверх-вниз лошадки возили шихту, руду на литейное производство, а обратно – отлитые пушки. В конце XIX века на завод пришел новый приказчик. Одним из первых указов запретил нецензурную брань. И буквально через несколько дней к нему с докладом мастера: лошади в гору не идут. Стоят, и ни в какую. Не поверил, пошел посмотреть. Смотрит: стоит груженая лошадь, ее и кнутом охаживают и криками взнуздывают – ну никак. «А ну-ка, – говорит приказчик извозчику, – скажи по матери». Лошадь дернула и пошла. И вышел новый указ: вот от сих до сих, от этой точки до той, извозчикам разрешается материться. Только извозчикам. И только на лошадей.

Под цеха запустили реку. Получили водяную тягу: вода крутила лопасти по типу мельничных крыльев, вращение приводило в движение ремни, раздувало меха, нагнетало в печи воздух. Запуск первой печи считается датой основания Кыштыма – 1757 год.

Река и сейчас бежит под литейным цехом — куда ей деваться? Одна из стен, как раз за мартеном, совершенно сырая, потому что в нее уже почти 300 лет упирается вода. Славная кладка, крепкая.

В демидовские времена руду, изобильно и неглубоко залегавшую в башкирских землях, на лошадках везли на завод. На лошадках же заготавливали лес, сжигали до угля и тоже привозили сюда. Знающие люди говорят, что железо считалось хорошим, потому что плавили его на древесном угле. Кыштымское железо весьма ценилось в Европе. Из кыштымского чугуна лили пушки и орудия. Говорят, кровля Биг-Бена и многих лондонских домов и сейчас покрыта знаменитым демидовским листом с клеймом «Два соболя».

Так начиналась история одного из старейших уральских заводов, благодаря которым росла и укреплялась Российская империя.

… Александр Канцуров поселился в Кыштыме, на территории завода, в трех минутах ходьбы от заводоуправления. По его убеждению, эффективность собственности в немалой степени зависит от расстояния, на каком она находится от владельца. В городе поползли слухи, что «всё, пришли москвичи, сейчас растащат завод по винтикам, все распродадут и уедут». А генеральный каждое утро методично и четко обходил цеха, говорил с сотрудниками, исследовал площадки. Канцурову необходимо было увидеть и понять, где провальные участки, от какого продукта можно отказаться, где протекает крыша, какое оборудование нуждается в немедленной замене и так далее, и еще сотни, сотни вопросов… Уже через два года завод был газифицирован, и над Кыштымом впервые за много десятилетий перестал струиться черный дым. Александр Николаевич пригласил себе в качестве личного советника бывшего внешнего управляющего заводом Леонида Михайловича Бейкина, которому на ту пору было 69 лет.

– Именно он десять лет назад пришел на умирающий, полностью обанкротившийся завод и умудрился поднять его, не имея ни копейки денег, ни команды! – не скрывает своего уважения владелец.

К нашему времени, конечно, завод уже не был железоделательным – производил оборудование для горнодобывающей промышленности: подземные и наземные горно-шахтные машины, буровой инструмент, скреперные лебедки. В советские времена эти машины разведывали, бурили, добывали и перерабатывали сложную породу в 32 странах мира.

В 1960-х годах конструкторы Кыштымского машзавода запатентовали буровую машину СБМК-5 и буровую установку 1СБУ-125 для взрывного бурения в открытых карьерах.

Александр Николаевич понимал, что да, завод начал подниматься из разрухи, его мощь не утрачена, продукция конкурентоспособна, а по некоторым позициям в горнодобывающей промышленности предприятие до сих пор остается монополистом. Но для прорыва этого маловато. Руководство предприятия понимало, что в машиностроении нет и не может быть никакой революции. Революция – это когда можно сделать очень быстро, слишком дорого, но не всегда качественно. Руководители выбрали поступательный, вдумчивый, эволюционный путь.

Александр Канцуров отдавал себе отчет в том, что от ведущих мировых производителей горно-шахтного оборудования и бурового инструмента Кыштым отстал лет на 50. И тут же заявлял, что мечтает… нет, не мечтает, а планирует вывести бывший демидовский завод на мировой уровень. Ну а почему нет? Демидов-то начинал с того, что полуголодные, в лаптях, ни разу не сталевары крепостные крестьяне без остановки возили пуды земли и реку останавливали!

В этом заводе сокрыта вековая сила, силища.

Подчеркнем: Канцуров не мечтает, он планирует – закладывает годы разработок, промышленных испытаний, работы инженерных мозгов, а также замену машинного парка, вложение гигантских средств, которые окупятся… но пока лучше не думать, когда они окупятся.

– Мы несколько лет пробуем рвануть. – говорит генеральный директор. – Сокращаем площади, снижаем издержки. Все, что зарабатываем, оставляем на заводе, вкладываем. И это бесконечный процесс. Машиностроение – это не бизнес «купил-продал».

Наступил момент невероятной усталости. Усталость – нормальное состояние мужчин, которые реанимируют машиностроение, закостеневшее, громоздкое. Мужчин, которые поворачивают историю страны. И Канцуров решается на неожиданный шаг.

Для освоения новой продукции Александр Николаевич четыре года назад приглашает из Иркутска молодого коммерческого директора Андрея Фараносова (предприятия группы «Канекс» имеют представительства в 16 регионах страны). Андрей приехал на Кыштымское машиностроительное объединение осваивать выпуск совершенно нового для завода продукта: флотационного и конвейерного оборудования. Для этого расчистили от доисторических станков один из цехов и с нуля укомплектовали новый – цех металлоконструкций. Через три года Кыштым сломал шаблоны и вышел на рынок с флотомашинами и конвейерами, каких тут отродясь не делали. Пришлось менять менталитет у рабочих.

Пришлось и рынок прогибать под себя. Это не буровые машины и не буровой инструмент, традиционные для машзавода. Это новые продукты, которые никто не ассоциировал с Кыштымским машиностроительным объединением. Работала (и работает) целая команда, в составе которой инженеры-конструкторы, технологи, маркетологи. Канцуров не экономит на кадрах.

Недавно отгрузили первую крупную партию обогатительного оборудования для новой фабрики компании «Еврохим» (производитель калийно-фосфорных удобрений). Производство конвейерного оборудования уже на старт-апе вышло на очень серьезные объемы: до 150 млн рублей. Совместными усилиями повернули ситуацию, доказали, что не совсем профильная продукция КМО – достойная, высококлассная. Для Кыштыма это качественно новая история.

– Это долгий процесс, – говорит Александр Канцуров. – Да, мы делаем ставку на флотационное оборудование для обогащения полезных ископаемых. Огромное количество фабрик нуждается в нем и покупает машины за рубежом, а мы можем делать качественнее, в эксплуатации не хуже, и стоимость владения будет ниже. Но мы должны еще заслужить репутацию на этом рынке. А репутация зарабатывается годами. Кроме того, очень сильно рассчитываем, что вернем позиции и на рынке бурового инструмента и оборудования – нашем историческом рынке.

И Канцуров вдохновенно рассказывает о том, что планирует начать производство современных буровых станков, отвечающих мировым требованиям, которых в России пока не производят. И переводит на человеческий язык, что это означает: годы разработок, серьезные инвестиции в первую машину, испытания, ошибки, работа над ошибками, и так не один круг. Машиностроителям хорошо известно, что первая машина всегда раз в пять дороже серийной. И Александр Николаевич, разумеется, не говорит о сроках. Как профессиональный хоккеист, к тому же нападающий, он видит все пространство целиком и просчитывает комбинации, как на льду.

– Мы выбираем путь плановый, эволюционный, естественный, – спокойно резюмирует он. – Совершая ошибки, исправляя их, принимая новые решения, двигаемся дальше. Другого пути у нас нет.

В этих словах – уверенная, твердая поступь заводчика, который знает, чего хочет, и верит, что кыштымские мастера снова завоюют мир.